§ Российско-американская компания

Борьба клана Шелиховых за установление монополии в пушной торговле на тихоокеанском севере

Во всех перипетиях событий лета-осени 1795 г. весьма активную позицию занимал родной брат Г.И.Шелихова Василий. С осени 1794 г. по 25 апреля 1795 г. Василий Иванович исполнял торговые поручения своего брата, действуя при этом весьма успешно.

В конце весны 1795 г. он сделал попытку помочь вдове брата разобраться в финансовых махинациях последнего и написал письмо И.Л. Голикову в надежде получить от него хоть какие-то сведения по торговым делам. "Кончина покойного моего братца Григория Ивановича понуждает меня вступить в распоряжение общего моего с ним капитала"?. В "обязательном письме" от 10 января 1796 г. Василий Шелихов указывал: "...оставляю оную невестку мою (Н.А. Шелихову) владелицею всего доставшегося ей с детьми, но еще по кровной с братом моим связи и братской любви. Во всяких случаях защищать обязуюсь, прерывая навсегда и оставляя в забвении доходившие до нее обо мне слухи, будто бы желаю входить на внеправедные о опекунстве доносы, как все сие происходило от недоброхотных токмо людей". Этот шаг вызван стремлением разобраться, что внутри семьи Шелиховых кому принадлежит, и избежать еще большей путаницы "...до того, как дела ее (Н.А. Шелиховой) приведутся в порядок, ибо теперь за компанейскую конторою состоит в долгу суммы более шестидесяти тысяч рублей".

Возникла настоятельная необходимость все-таки попытаться выяснить действительное положение дел, доставшихся вдове от покойного мужа. В этом мог ей помочь ИЛ. Голиков, который прибыл из Петербурга в Иркутск в начале 1797 г. и первым делом ввел своего человека в контору. Им стал некто Комаров, по свидетельству Голикова — петербургский купец, а по мнению М.М. Булдакова — "беглый человек господина Демидова, беспашпорный...". Как и в свое время А.Е. Полевой, Комаров явился человеком, вольно или невольно исполнявшим роль соединительного звена, но уже между Н.А. Шелиховой и тем же Голиковым. Но если роль Полевого объяснялась удаленностью друг от друга мест проживания Г.И. Шелихова и И.Л. Голикова и необходимостью большей свободы маневра капитала кем-то одним, то с приездом Голикова в Иркутск таких условий уже не существовало. Коммерц-коллегия в лице асессора Беноволевского, внимательно изучив тысячи страниц (прошений, договоров, жалоб, объяснений и т.п.) противоборствующих сторон, в 1802 г. все-таки не могла не признать, что "...по делу же в коллегии из показания Шелиховой и признания купца Полевого ясно открывается, что участие Голикова, бывшее в компании с Шелиховым, присвоено Полевым с явным нарушением бывших условий и в противность законам, а тем самым учинена Голикову обида, а Полевому со стороны Шелихова поноровка в его злоупотреблениях".

Неизбежные противоречия не могли разрешиться без существенного ослабления позиций конфликтующих сторон. Одним из выходов было привлечение к посредничеству третьей стороны (новый капитал). Такой стороной явилась образовавшаяся в Иркутске купеческая промысловая компания Мыльниковых. Семья Мыльниковых состояла из Петра Прокофьевича Мыльникова, его брата Николая Прокофьевича — 1-й гильдии иркутского купца и сыновей последнего — Дмитрия, Якова и Михаила. В купеческой среде в конце XVIII в. большой известностью пользовался Мыльников-отец. Интересно, что Н.П. Мыльников в 1775-1777 гг. управлял городовым магистратом и в 1784-1786 гг. избирался городским головой. Он активно заявил о себе в меховом промысле в 1770-х гг., вместе с Г.И. Шелиховым принимал участие в отправлении промысловых судов в 1776-1779 гг. Часть полученных доходов реинвестировалась в промыслы, а часть он вместе со своими сыновьями вкладывал в кожевенное производство. Можно сказать, что семейство Мыльниковых в начале 1790-х гг. владело одним из самых значительных состояний среди иркутского купечества. Компания Н.П. Мыльникова и его сыновей стала действовать с июня 1792 г.

В декабре 1796 г. Мыльниковы откликнулись на предложение Стефана Киселева участвовать в организации торгово-промысловой экспедиции к берегам Японии. С.Ф.Киселев, Мыльниковы и присоединившиеся к ним 30 купцов выразили желание отправить товары в Японию в сопровождении приказчиков, но не на своих, а на казенных судах. В поданной в Иркутское губернское правление бумаге содержался краткий план организации торговой компании с Японией. Интересно, что купцы предлагали сочинить подробный устав такой компании, в которой могли бы принять участие все желающие, купив любое количество акций по цене 200 руб. за каждую. По причине слабого знания условий о навигации в районе Южных Курильских островов и Японии предлагалось объединить усилия всех торгово-промысловых компаний, действовавших в водах северной части Тихого океана в одно целое, так как "разные компании, торгуя одинаковыми товарами, делают одна другой подрыв". Но это не было предложением монополизировать всю торговлю на Тихоокеанском Севере, а касалось лишь Южных Курил и Японии. Любопытно, что купцы предупреждали о возможных сложностях при организации подобной компании, которые, по мнению купцов, могли возникнуть, если вся торговля будет монополизирована одним человеком — тогда компания "по причине смерти хозяина, торгующего особо, придет в упадок от нетвердого в производстве торговли распоряжения".

По всей видимости, это был выпад в сторону Н.А. Шелиховой. Купцы предлагали сначала объединить все компании и лишь потом вести разговор о монополии. Этот проект остался на бумаге, так как в Иркутском губернском правлении рассчитывали, что купцы на собственные деньги построят суда и на свой страх и риск отправят их по неизвестному маршруту.

В это же время некоторые из купцов, выступивших с предложением об организации торговли с Японией, были заняты подготовкой к организации новой купеческой промысловой компании. Во главе нового проекта стоял Н.П. Мыльников со своими сыновьями. Они пригласили к участию в компании московского купца Е.И. Деларова — бывшего правителя северотихоокеанских поселений компаний Голикова-Шелихова, а также иркутского купца Е.Г. Ларионова и семейства Мичуриных и Дудоровских. Предметом своей деятельности компаньоны объявили торговлю. Ее предполагалось проводить "в Охотске, Камчатке, Гижиге и других местах Российской империи". Купцы не ограничивали себя лишь внутрироссийской торговлей, а задумывали "производить торги и промысел на землях американских, принадлежащих Российскому высочайшему престолу". Кроме торговли и промысла, компаньоны намеревались организовать географические исследования, в том числе "особливо точное исследование Северной Америки, лежащей от мыса Аляска к Северу и за проливом Беринговым". Для осуществления столь грандиозных для частной купеческо-промысловой компании планов намечалось строительство дополнительной морской верфи.

Компаньоны решили назвать свое объединение Иркутской коммерческой компанией. Для управления делами в Иркутске учреждалась Главная контора, с подведомственными ей правлениями в Охотске, на Камчатке и иных местах, где компания собиралась осуществлять свою деятельность. Управление делами поручалось "двум хозяевам", выбираемым внутри компании. Все вопросы, связанные с "внешними делами", призвано было решать специально избираемое ответственное лицо.

В контракте отмечалось, что при взаимодействии с туземцами важно "завести торговлю непринужденную и доставляющую им все выгоды, какими от того быть долженствуют". Во избежание путаницы с внесением денежных средств заводилась "Капитальная книга".

Иркутская коммерческая компания стала первой организацией подобного рода со столь значительным числом участников. Это было уже не семейное предприятие, имевшее, по сути дела, единоличное руководство, а компания, в которой проводились выборы ее правления. Иркутские купцы учли опыт прошений компании Голикова-Шелихова, и вопрос о монополии ими не поднимался. С другой стороны, в контракте не были зафиксированы возможность и условия вступления в компанию других купцов. По всей видимости, это задумывалось производить в частном порядке. Здесь важно подчеркнуть, что образование Иркутской коммерческой компании было связано с деятельностью компании Голикова-Шелихова. Разногласия между И.Л. Голиковым, Г.И. Шелиховым и А.Е. Полевым стали питательной средой для появления новой компании, которая, по сути, продолжала начатое компанией Голикова-Шелихова стремление распространить торгово-промысловую деятельность русских купцов в северной акватории Тихого океана. Иркутские купцы, организовавшие новую компанию, не могли не отдавать себе отчет в том, что им придется взаимодействовать с компанией Голикова — Шелиховой, что могло означать либо конкуренцию, либо мирное сотрудничество. Иркутская коммерческая компания предпочла решать все проблемы особым путем. Мыльниковым удалось привлечь к сотрудничеству не только Е.И. Деларова, знакомого с состоянием дел компании Голикова-Шелиховой, но и А.Е. Полевого. Если Деларов открыто вступил в число компаньонов, то Полевой взаимодействовал с Иркутской коммерческой компанией по-иному.

15 февраля 1797 г. в Иркутское гильдейское управление поступило сообщение, что А.Е. Полевой представил "всю переднюю половину покоев своего дома и для занятий в оных... конторы... Иркутской коммерческой компании". Следует принять во внимание то, что он был конторщиком и бухгалтером в компании Голикова-Шелихова, а после смерти последнего, поссорившись с его вдовой, мог использовать свои знания явно не в пользу Шелиховых.

При нараставших проблемах во взаимоотношениях ИЛ. Голикова и Н.А. Шелиховой и их стремлении своекорыстно решить спорные вопросы, компаньоны Иркутской коммерческой компании, благодаря Полевому и Деларову бывшие в курсе всех дел, заняли выжидательную позицию.

Первым решил проявить инициативу ИЛ. Голиков, понимая, что в одиночку, с помощью одного-двух своих приказчиков, справиться с семьей Шелиховых ему не удастся. 18 июля 1797 г. ИЛ. Голиков присоединил к компании Мыльниковых свои капиталы, принимая за основу договор 17 марта 1793 г. Формально в отчетах зафиксировано объединение Северо-Восточной, Северной и Курильской компаний Шелиховой и Голикова с компанией иркутских купцов во главе с Н.П. Мыльниковым.

Первый параграф договора являлся своего рода установкой последующим: "Совокупляю я Голиков с тою Иркутскою коммерческою компаниею свою половину, что у нас состоит вообще с госпожою Шелиховою с детьми в производство и действие точно на всем том постановлении и правилах, как у нас с покойным Шелиховым в 1793 году марта 17 дня..."35. В "Американской Голикова и иркутских купцов Мыльникова с товарищами компании" по своему желанию Голиков мог назначать поверенного во все дела. ИЛ. Голиков соединял свою половину, по его мнению равняющуюся 684 468 руб., с новой компанией. И хотя Мыльниковы могли распоряжаться указанной суммой, имелось одно существенное замечание: "Если же по инвентариуму в вышеозначенных присоединяемых статьях содержащих мою половину 684 тысячи 468 рублей чего не окажется, сколько бы ни было, то я не отвечаю, и чего не явится того мне высказывать".

Голиков, зная о том, что у Шелиховых существовала скрытая бухгалтерия, окончательно снял с себя ответственность, назвав лиц, составивших баланс за 1796 г., а именно И.Шелихова и С. Захарова. Принимая во внимание этот пункт устава, можно понять, что для Голикова это означало реальную возможность сохранения своего капитала. Для Н.А. Шелиховой же это положение создавало ощутимые трудности, поскольку теперь, при запутанности и вероятных проблемах в соотношении реальной и скрытой бухгалтерии, приходилось иметь дело не с одним стариком Голиковым, которого можно было просто выставить за дверь, а с реальной силой, с которой приходилось считаться. ИЛ. Голиков, зная запутанность баланса и оговаривая это убедительно и емко, в то же время отмечал важность своевременных расчетов с Шелиховыми, причем наличными, выстраивая гибкую систему получения денег. Этому способствовало то, что Голиков размещал треть своих средств в уставном капитале, а оставшиеся 400 тыс. давал в долг под проценты. Указанное разделение капитала заверялось у маклера, чего не было в 1793 г. Голиков не мог допустить повторения ситуации с Полевым и обстоятельно описал произведенный последним обман и сокрытие капитала, отметив, что все присвоенные Полевым средства должны считаться капиталом "первого фундатора". В последнем параграфе соглашения были ужесточены и конкретизированы штрафные санкции относительно выполнения условий договора.

После заключения договора расстановка сил качественно изменилась. Промедление могло обернуться для Шелиховых серьезными проблемами. Единственный выход — последовать примеру Голикова, что и было сделано 19 июля 1797 г. Был составлен подробный договор, по которому Н.А. Шелихова добровольно соединяла свое "половинное участие со всеми товарами и производствами", оставляя за собой только одно судно "Георгий". Одно из требований Мыльниковых заключалось в соединении вновь капиталов Голикова и Шелиховых, поэтому Наталия Алексеевна была вынуждена согласиться с объединением контор. В этом же параграфе имелось важное указаниена то, что вдова могла назначать вместо себя правителя со всеми полномочиями и возможностью распоряжаться всем хозяйством.

Быстрота, лихорадочная поспешность заключения нового соглашения не могли не отразиться на решении финансовых проблем. Все платежи были разбиты на ряд параграфов и без всякой системы внесены в текст соглашения. Так, во втором параграфе указывалось, что Шелихова вносила на вечные времена 200 тыс. руб. и требовала записать этот факт в компанейскую книгу. Что же касается остальных 400 тыс. руб., то о данных на них векселях и условиях выплат можно судить, лишь рассмотрев последовательно пятый, шестой, четырнадцатый и пятнадцатый параграфы. В соглашении встречается много второстепенной и текущей информации, которая могла бы быть решена в рабочем порядке. Между тем именно эта информация о достаточно мелких и очевидных платежах занимает в соглашении основное место. Так, в четвертом параграфе обстоятельно описывалась необходимость оплаты за вояж Е.И.Деларову, при этом один пай отдавался рыльской церкви; в двенадцатом и тринадцатом параграфах подробно оговаривалась оплата проезда духовной миссии и передача 10 паев на продажу вина. Как-то вскользь упоминалось (и то на уровне пожелания) о необходимости сочинить за месяц новый акт на основании соглашений от 18 и 19 июля 1797 г. Это пожелание о сроках осталось на бумаге, и реально разработка нового соглашения началась спустя почти год. В одиннадцатом параграфе туманно отмечалось, что Шелихова передает компании новый "инвентарий" за 1796 г. и ведомости конторы по март 1797 г. с получением точной копии. Отсюда следовало, что "инвентарий", или баланс, представленный Голиковым за день до этого и полученный из той же конторы Шелиховой, якобы не являлся точной копией. Вероятно, этот параграф и стал подтверждением того существенного факта о наличии различных вариантов баланса, о которых Голиков предупреждал в предыдущем соглашении. По сравнению с договором 18 июля, к новому соглашению присоединился еще один иркутский купец — Петр Иванов. После этого, при сохранении договора Голикова с Мыльниковыми, ситуация вновь сложилась не в пользу ИЛ. Голикова. В процессе объединения капиталов Мыльниковы склонялись на сторону Шелиховых, в руках которых так или иначе сосредоточивались все теневые бразды правления.

Мыльниковы расчетливо играли на противоречиях между Н.А. Шелиховой и И.Л. Голиковым и служили своего рода буфером между ними. Не случайно, что ни Шелихова в своих жалобах на

Голикова, ни Голиков в доносах и "ябедах" на Шелихову, ни зять последней — М.М. Булдаков не упоминают Мыльниковых как основной источник противоречий. Этот факт подкрепляется и первоначальным вхождением Дмитрия и Якова Мыльниковых в число директоров Российско-американской компании: их подписи стояли на многих бумагах рядом с подписью М.М. Булдакова. Бумаги составлялись в Петербурге после перевода туда из Иркутска Главной конторы РАК. Следовательно, на Булдакова, находившегося под защитой важных сановников (в первую очередь Н.П. Резанова), уже не могло оказываться давление со стороны купцов-компаньонов.

Объединение влиятельных купеческих фамилий поставило проблему дальнейшего существования конкурирующих компаний. Компания, образованная 19 июля 1797 г., по сути своей уже не была промыслово-купеческой, а представляла акционерное общество закрытого типа, где его учредители несли ответственность пропорционально вложенному капиталу. Иркутский генерал-губернатор Л.Т. Нагель, особо отметивший в своем рапорте князю А.Б. Куракину от 22 июля 1797 г. ответственность компаньонов, просил об утверждении императором "Американской Голикова, Шелихова и Мыльникова компании".

4 сентября 1797 г. в Совете при Высочайшем дворе был зачитан этот рапорт с примечаниями Коммерц-коллегии. Император, ознакомившись с представленными ему бумагами, в указе от 8 сентября 1797 г. одобрил и утвердил соединение компаний.

9 сентября Коммерц-коллегия представила Павлу I доклад "О целесообразности образования Американской компании". В этом докладе выражалась уверенность, что соединение важно в первую очередь для торговли с китайцами, поскольку "превосходнейшая часть промысла" будет принадлежать одному объединению.

Для государственных властей информация о том, что отсутствие единства в среде русских купцов, торговавших в Кяхте, мешает получению больших барышей, не являлась новой. И.А. Пиль в 1793 г. был уверен, что падение цен на меха произошло из-за тех купцов, которые, продав крупные партии пушнины по низким ценам, "не думают одальнейших выгодах, а только чтоб сделать оборот". Коммерц-коллегия рассудила, что ситуация на китайском рынке зависит от взаимоотношений между участниками мехового промысла. Поэтому купцы, желавшие вступить в новую компанию, могли это сделать только при одобрении иркутским генерал-губернатором; производить же самостоятельно промыслы разрешалось не иначе, как с согласия Американской коммерческой компании. Официально был сделан важный шаг в сторону монополизации тихоокеанского рынка "мягкой рухляди".

Получив известие об этом событии, ИЛ. Голиков в ноябре 1797 г. уехал в Петербург. С его отъездом симпатии Мыльниковых окончательно перешли на сторону Шелиховых. Об этом свидетельствуют не столько доброжелательные письма Н.П. Мыльникова к Н.А. Шелиховой в течение 1798 г., сколько очевидная настроенность против И.Л. Голикова. Активно взаимодействовал с ними Иван Петрович Шелихов (двоюродный брат Г.И. Шелихова, бывший его комиссионером). После смерти Григория Ивановича он пользовался особенным доверием не только его вдовы, но и всех членов ее семьи. И.П. Шелихов стал одним из основных представителей Наталии Алексеевны в Иркутске, а после перевода конторы Российско-американской компании в Петербург выступал главным доверенным лицом клана Шелиховых в Иркутске. Во всех (!) письмах Н.П. Мыльникова за 1797-1798 гг. при сообщении тех или иных сведений обязательно присутствует ссылка на И.П. Шелихова.

Не только И.П. Шелихов, но и находившиеся с ним в родстве Сидор и Семен Шелиховы активно отстаивали свои интересы. С отъездом Наталии Алексеевны из Иркутска в декабре 1797 г. Шелиховы следили за исполнением всех дел клана. Им активно помогал Михаил Матвеевич Булдаков. Так, И.П.Шелихов исполнял функции комиссионера между Охотском и Иркутском; Василий покупал и продавал меха на рынках; Сидор занимался тем же, но уезжал дальше, фактически замыкая цепочку движения мехов.

Но деятельность Шелиховых по созданию промысловых поселений в Северной Америке, конкуренция с другими купцами требовали более активного оборота финансов и высвобождения денежных средств для снаряжения все новых и новых экспедиций. М.М. Булдаков счастливо восполнил потребность Шелиховых в рабочих руках, привлек своих братьев, многочисленных приказчиков. За считанные годы М.М. Булдаков перешел из одной купеческой гильдии в другую. При этом он и его братья занимались исключительно посреднической торговлей, не давая вовлечь себя в участие в промысловых компаниях, хотя через доверенных лиц они были отлично осведомлены о деятельности практически всех купцов-промысловиков.

По сути дела, клан Шелиховых окончательно оформился с выходом замуж дочери Г.И. Шелихова Авдотьи за М.М. Булдакова в 1797 г. Наталия Алексеевна могла гордиться своими зятьями — Николаем Петровичем Резановым, секретарем Правительствующего сената, действительным статским советником и кавалером, и 1-й гильдии великоустюгским купцом Михаилом Матвеевичем Булдаковым. Она и гордилась, но выражала симпатии лишь Михаилу Матвеевичу, хотя и к нему в конце своей жизни резко охладела. Зато между собой свояки прекрасно ладили. В конце 1790-х гг. между М.М. Булдаковым и Н.П. Резановым установились самые теплые и дружеские отношения. У Резанова не было человека ближе, чем М.М. Булдаков, — ему он доверял как самому себе. Именно Михаилу Матвеевичу он оставил своих детей, пустившись в кругосветное плавание. Только через Булдакова происходила передача секретных донесений Резанова императору. Но все это было уже в начале XIX в.

Показателем их искренних и доверительных отношений служат как многостраничные письма Резанова к свояку, так и события, последовавшие в связи с указом Павла I иркутскому генерал-губернатору Л.Т.Нагелю от 6 сентября 1797 г. Одобренное императором соединение компаний предрешало дальнейшее их слияние в монопольное объединение и санкционировало деятельность только крупных компаний. Строки указа гласили: "Соединение купцов Голикова, Шелихова и Мыльникова для совместного отправления торговли и промыслов их на американских островах почитаю полезным и оное утверждаю". В октябре 1797 г. Нагель послал императору рапорт о получении указа и создании Американской коммерческой компании. 18 января 1798 г. рапорт Нагеля был заслушан в Правительствующем сенате. (Кстати, при прохождении рапорта через Коммерц-коллегию его слушали те же лица, которые через семь лет подготовят и вынесут "приговор" ИЛ.Голикову...)

Соединение компаний повлекло за собой цепную реакцию от восторгов и попыток вступления в новую компанию одних купцов и одобрения на словах, но противодействия на деле других (купцы Киселевы) до открытого противостояния (как в случае с П.С. Лебедевым-Ласточкиным). Впрочем, решение было принято, и Киселевы и Лебедев-Ласточкин были обречены. Государство поддерживало создание крупных компаний, стремясь стать одним из действующих субъектов выгодного дела. Но следует подчеркнуть, что в силу особенностей экономического развития России в конце XVIII в. к какому-либо более или менее эффективному регулированию коммерческих отношений государство оставалось еще не способно.

Лихорадочная поспешность слияния компаний и их утверждение отодвинули на второй план вопрос о правовой стороне существования такого соединения, а он требовал настоятельного решения. Ни Голиков, ни Шелихова, ни тем более Мыльниковы не хотели уже рисковать своими капиталами из-за недоработок соглашения, как это произошло с договором 1793 года.

Еще одна попытка перераспределения капитала с помощью третьего лица была предпринята в начале 1798 г. Накопившиеся за год финансовые проблемы — утайки капиталов, неоплата выданных векселей, завышенные активы — привели к серьезным осложнениям во взаимоотношениях компаньонов. На эти проблемы подробно и доказательно указал ИЛ. Голиков в своем прошении императору. Иркутские губернские власти, узнав об этом поступке ИЛ. Голикова, стали убеждать его заключить примирительное постановление с компанией. Создалась абсурдная ситуация: одному из основных пайщиков предлагали заключить соглашение со своей компанией, да еще при участии посредника.

18 июня 1798 г. в Иркутске было подписано "примирительное постановление, учиненное при посреднике генерал-майоре Новицком". Суть этого постановления заключалась, во-первых, в признании недействительными всех бумаг спорящих сторон, "не могущие служить ни к каким взаимным доказательствам". Во-вторых, "по всем прежней конторы документам и производствам, по всем делам вместо имени Полевого признается имя Голикова, в чем ни с которой стороны препятствия и спору не иметь". Данное постановление носило скорее характер рекомендации, чем руководства к действию. После отправления рапортов и указов в экспедицию общего собрания Правительствующего сената 3 февраля 1798 г. при содействии Н.П.Резанова в срочном порядке разрабатывается устав компании. Его разработка происходила при условии, чтобы "ныне и вновь учреждаемые компании были под дирекцией Коммерц-коллегии".